Очарованная горцем - Страница 90

— Опустить оружие! — рявкнул, обращаясь к воинам, Каллум.

Вложив меч в ножны, он ждал, пока отряд подъедет поближе.

— Дерьмо! — вполголоса прорычал он, повернувшись к старшему сыну. — Ради всего святого, помни, о чем мы договаривались! И не вздумай сказать ему, что она твоя жена!

Эшер первым опустился на колено перед подъехавшим королем. Каллум сделал то же самое, успев, правда, перед этим метнуть на младшего сына испепеляющий взгляд.

— Отец, я…

Каллум молча вскинул руку, приказывая ему помолчать, пока его люди, последовав его примеру, почтительно приветствовали своего короля.

Только Роб остался стоять — заметив это, король оглянулся на Колина.

— Я так полагаю, это и есть твой старший брат?

Молча кивнув, Колин умоляюще посмотрел на Роба. Если бы взгляд мог убивать, он бы сейчас пал мертвым на месте.

— Послушай, Роб, — сдавленным шепотом пробормотал он. — Я сказал только ему! Больше никто не знает, клянусь!

Пальцы Роба сомкнулись на рукоятке клеймора. Не будь Колин его братом, промелькнуло у него в голове, он одним ударом снес бы ему голову… и плевать ему на короля!

— Где она?!

Роб смерил короля мрачным взглядом. Сейчас он ненавидел Якова — ненавидел зато, что когда-то он бросил свою дочь, за то, что обрек ее на жизнь, в которой не было места ни любви, ни радости… Но больше всего за то, что за все эти годы он ни разу не приехал посмотреть на нее.

В груди робко вспыхнула надежда. Элайн! Давины нет — есть Элайн!

— Ее тут нет, — прорычал Роб.

Но, казалось, король его не слышал. Его взгляд выхватил из толпы чье-то лицо, а его глаза… его глаза лучше всяких слов говорили о том, кто это был, Робу даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что у него за спиной стоит Давина.

— Дочка…

Король даже не произнес, а скорее выдохнул это, словно до сих пор не мог поверить своим глазам. Потом медленно спешился. По лицу его струились слезы.

— Ты так изменилась с тех пор, как я видел тебя в последний раз…

Лицо Давины было залито слезами. Опустившись на одно колено, она почтительно склонила голову перед своим королем и отцом.

— Встань, Давина.

Король, бросившись к дочери, помог ей подняться. Роб заметил, как рука короля на мгновение повисла в воздухе, словно ему было страшно коснуться ее. Справившись с приступом слабости, Яков нежно обнял дочь.

Казалось, все вокруг внезапно исчезли… все, кроме Давины. Роб не мог заставить себя сдвинуться с места. Он даже не мог дышать… только молча смотрел, как затуманенный слезами взгляд Давины в первый раз остановился на лице отца. Внезапно Роба захлестнула злость. Он боролся с желанием вырвать ее из рук человека, осмелившегося коснуться губами ее лица. А она… она закрыла глаза, как если бы миг, о котором она мечтала всю жизнь, наконец настал, и только прикосновение отцовских рук могло подтвердить, что все это ей не снится.

Роба бросило в дрожь. Опасность потерять Давину стала, как никогда, реальной. Роб, потемнев, шагнул к ней, но рука Каллума тяжело легла ему на плечо.

— Ты даже представить не можешь, как я жалею, что твое детство прошло без меня!

Проникновенные слова короля, словно острые кинжалы, полоснули Роба по сердцу. Будь на месте Якова любой другой, обратись он с этой фразой к его жене, Роб только порадовался бы за нее — ему ли было не знать, как отчаянно она тосковала по отцу. Любой, но не Яков! Король мог в любую минуту забрать к себе дочь, но не сделал этого! Давина, закрыв лицо руками, плакала. Сердце Роба тоскливо сжалось. Вдруг она не устоит?

И тут она вдруг повернулась к нему… Роб вздрогнул — в глазах Давины он прочел такую муку, что внутри у него все перевернулось.

Машинально повернув голову в ту же сторону, Яков нахмурился. В глазах короля вспыхнуло беспокойство.

— Ты Роберт Макгрегор, — нахмурившись, произнес он. Видимо, вспомнил разговор с Колином. — Тот самый человек, который спас жизнь моей дочери.

Глядя на свою жену, Роб невольно вспомнил тот памятный день, когда впервые увидел ее… Разве мог он не влюбиться в нее?! День за днем он слышал ее смех, любовался ее чудесной улыбкой, то и дело ловил на себе ее взгляд, в котором ясно читался страх. Тогда она еще не доверяла ему. И все равно была неизменно добра и нежна — это и стало еще одной причиной, почему он полюбил ее. Душа Давины была так же прекрасна, как и ее лицо. Она умела любить и прощать. Она простила Эшеру предательство. И сейчас она тоже готова простить — простить отца, когда-то бросившего ее.

— Я в неоплатном долгу перед тобой, — продолжал король, взяв руку Давины в свои. — Ты сделал для меня больше, чем можешь себе представить, — ты вернул меня к жизни.

«А ты готов отнять ее у меня», — мысленно ответил Роб. Нет, он не сказал этого вслух… просто не мог. Но это была чистая правда. Он не мыслил себе жизни без Давины.

— Макгрегор… — Яков повернулся к отцу Роба, — может, пригласишь меня в дом? Нам с тобой многое нужно обсудить.

Бросив на старшего сына печальный взгляд, Каллум задумчиво потер подбородок, потом неохотно кивнул. Подозвав к себе слуг, он велел, чтобы людей короля устроили со всеми возможными удобствами.

— Капитан Эшер, — король с улыбкой хлопнул капитана по плечу, — юный Макгрегор не преминул рассказать мне о мужестве, проявленном тобой в тот памятный день. Я не забуду этого. Король умеет быть благодарным.

Клокоча от ярости, Роб смотрел, как они направились к замку. И дело было вовсе не в том, что Эшера ожидает незаслуженная награда. Капитан был трусом — и Роб это знал. Понимал это и сам Эшер. Если королю угодно считать его храбрецом — Бога ради! Сейчас Роба душил гнев на предавшего его брата. Колин сделал движение, намереваясь последовать за королем, но Роб преградил ему дорогу.